ГРОМОКИПЯЩИЙ СТИХ         
  Март всегда был любимым месяцем инспектора Борга.Весеннее солнце, волнующие запахи, неясные надежды... 
  Было от чего прийти в хорошее настроение.Сияя улыбкой, Борг открыл дверь полицейского участка. 
  И первое, что он увидел, была постная физиономия сержанта Глума, печально глядевшего в окно. 
- Вам не нравится весна? - инспектор бодро подошел к страдальцу. - Или какие-то неприятности? 
- А-а-а, - безнадежно махнул рукой Глум, - псих один замучил. 
- Кстати! - еще шире улыбнулся Борг. - Вот вам свежий анекдот про психов. 
  Из кабинета психиатра выходит пациент. Тут же туда вбегает взволнованная жена больного. 
- Инспектор, ну что с моим мужем? - спрашивает она. 
- Не волнуйтесь, он абсолютно здоров! 
- Да, но вчера он пришел домой и сообщил мне, что все собаки идут по улице под раскрытыми зонтиками. 
- Ну и что? - удивился врач. - Разве вы не помните, какой тогда был ливень? 
  Глум очень внимательно выслушал анекдот, но даже не улыбнулся. 
  Казалось, он пытался отыскать в этой бородатой шутке решение какой-то трудной и серьезной задачи. 
- Вам легко смеяться, - проскрипел он, с завистью глядя на лучезарно улыбающегося Борга,- а на меня тут одно глупое дело повесили. 
- О-о! - обрадовался Борг. - Обожаю глупые дела! Это последнее прибежище профессионалов. Ну-ка, рассказывайте! 
- Да все очень просто, - вздохнул Глум, - и в то же время загадочно. 
  Недалеко отсюда, на улице Опавших листьев, живет один полубезумный поэт Мандель Штамп. 
  Как нам удалось выяснить, три дня назад он отнес свою новую "гениальную" поэму "Настоящер" в редакцию солидного литературного журнала. 
  Какой-то сотрудник редакции бегло просмотрел "шедевр" и сказал, что журналу "это" не подходит. 
  Разъяренный поэт удалился, держа под мышкой рукопись.После этого он засел в своей "мастерской" - этакой маленькой квартирке, 
  в которой он творит или приходит в себя после отказа в очередной редакции. 
  И надо же было так случиться, что вчера тот самый литературный консультант, который отверг "Настоящера",проходил под окнами Штампа. 
  Обрадованный "гений" высунулся из окна второго этажа и плеснул на лысину обидчика кипятком,
  который у него случайно в этот момент оказался под рукой. 
- И попал? - нахмурился Борг. 
- Нет, промахнулся, но немного обжег руку критика. 
  Взглянув вверх, бедняга увидел злорадную физиономию поэта, который уже закрывал окно. 
  Мгновенно все поняв, он ринулся наверх и через две секунды ломился в дверь безумца. 
  Тот, конечно, не открывал, но, к счастью, по улице как раз проходил сержант Гризли из нашего участка. 
  Услышав шум, он поднялся по лестнице и заставил-таки Манделя открыть дверь. 
  Как ни странно, тот был спокоен и на все обвинения только загадочно улыбался, а затем и вовсе сказал, 
  что он тут ни при чем и что у него, дескать, есть алиби. 
- То есть, - не понял Борг, - какое еще алиби в такой ситуации? 
- Этот самый Штамп заявил, что его каморка абсолютно пуста и воду он никак не мог вскипятить. 
  И действительно, вся его квартирка - это одна комната, в которой есть только стол с огарком свечи, 
  стопкой листов с текстом злополучной поэмы да шариковой ручкой, стул и умывальник. 
  Больше никакой мебели и посуды, лишь на полу циновка. Так что ему не только не в чем вскипятить воду, 
  но даже некуда ее налить.Пришлось отпустить поэта, хотя ошпаренный критик в ярости рвал и метал. 
  И дело, стало быть, не закрыто. 
- А мог он выбросить кружку или чайник на улицу? - поинтересовался Борг. 
- Исключено! - отрезал Глум. - Мы обшарили тротуар под окном мастерской. Ничего. 
  Он не успел бы ничего выбросить и на лестницу. 
- А почему, собственно, этот ваш Штамп не держит в мастерской мебели? И зачем ему свеча? - снова улыбаясь, спросил инспектор. 
- Этот псих уверяет, что вещи мешают ему "парить над землей на крыльях поэзии". 
  А трепещущее пламя "порождает в его уме возвышенные образы". 
- Мне кажется, он не такой уж и псих. Во всяком случае, его алиби не очень убедительно. 
  Он запросто мог вскипятить воду и без чайника... 
 Что имел в виду инспектор Борг?