НЕПРИЗНАННЫЙ ГЕНИЙ          
  Аромат свежесваренного кофе приятно щекотал ноздри. Слегка пригубив из своей чашечки, инспектор Борг вернулся 
  к прерванной беседе. 
— Ну а как успехи вашего сына? — обратился он к сержанту Глуму, разделившему с ним скромный завтрак 
  в кафе «Сладкая жизнь». 
— Прекрасно! — просиял Глум, отставив стакан с минералкой. 
— Вы же знаете, мой мальчик всегда имел склонность к математике и блестящие способности. 
  В этом году он заканчивает математический факультет университета и, наверно, будет оставлен на кафедре. 
  Но это что! — сержант чуть понизил голос и беспокойно оглянулся по сторонам. 
— Я думаю, Денни на пороге большого открытия. 
— Открытия? — рассеянно повторил инспектор, все еще смакуя обжигающий кофе. 
— Ну да, — заволновался Глум, доставая из портфеля какой-то мятый листок. 
— Послушайте, что он написал мне в последнем письме. 
  Сержант поднес листок к глазам и прокашлялся: «... Дела в математике идут у меня как нельзя лучше, 
  и если мне удастся кое-что вспомнить, то скоро я буду знаменитым. Не удивляйся, сейчас ты все поймешь. 
  18 марта, то есть ровно две недели назад, я вернулся на квартиру, которую мы снимаем вместе с Доном Поленосом, 
  далеко за полночь. После студенческой пирушки в голове у меня шумело, и, чтобы немного сосредоточиться, 
  я сел за стол и стал вчитываться в раскрытую книгу. 
  Там приводилась знаменитая теорема Ферма, которую вот уже почти триста лет не может доказать человечество. 
  Через пять минут мысли мои внезапно прояснились, и я как будто увидел необычайно простое и изящное 
  доказательство этой теоремы. 
  Дрожащими руками, сам себе не веря, я схватил первый попавшийся клочок бумаги и тут же набросал на нем 
  идею доказательства. Затем вложил листок в раскрытую книгу, упал на кровать и мгновенно заснул. 
  Наутро я не помнил ничего, кроме того, что вложил листок между 21-й и 22-й страницами книги. 
  Первым делом я бросился к столу. Каково же было мое изумление, когда я не обнаружил заветного листка в нужном месте. 
  Оказалось, что мой сосед, этот безмозглый историк, стал точить на нем карандаш, а затем выбросил в мусоропровод... 
  И теперь я каждый день мучительно вспоминаю свое доказательство и верю, что все-таки рано или поздно восстановлю его...».
— Неправда ли, у парня хорошая голова? — смахнув слезу умиления, Глум бережно спрятал письмо обратно. 
— О да, — охотно согласился Борг, — и прекрасное чувство юмора. 
  Что имел в виду инспектор?